***

Дома было тихо и пусто. Мне стало легче от того, что Бориса не было. Хотелось побыть одной. Я забросила вещи в стирку, прошла на кухню и заварила себе чай. Все эти движения были на автомате, сознание не руководило ими, оно было отключено. Возможно, потому что отказывалось понять и принять происходящее. Не задумываясь, я наливала чай в кружку, когда услышала его голос:

-Мам! – позвал меня жалобный детский голосок.

Сознание проснулось. “Вот! Я же говорю, этого не может быть. Вот он, здесь! Он есть!”

Я оглянулась. Но в квартире было пусто и все также тихо.

“Да, похоже, Светлана Ильинична была права. Надо показаться психиатру”. Тут же сдали нервы. Я присела на табуретку и стала тихонько завывать.

-Уууууу, уууууу,- наверное, именно так волки воют на луну.

Мне казалось, что стало немного легче. Что-то тяжелое потянулось из груди наружу вместе со стонами и вздохами. И я стала рыдать в голос так, как не ревела с самого детства. Мне хотелось, чтобы слезы вынесли из меня боль, отчаяние и пустоту.

***

-Женька, привет, – радостный голос Бориса разбудил меня. Он совершенно не вписывался в общую картину своим мажорным ладом. -Ты где? Спишь, что ли? Ну-ка, встречай мужа. Я дома, я пришел.

Он появился на пороге комнаты, весь такой лощеный, ухоженный, с аккуратно подстриженной бородой и ровным загаром на лице.

-Ну, ты чего? Тебя же выписали домой, значит, все хорошо. Не кисни,- он помахал рукой и стал переодеваться в домашнее.

” Даже не подошел ко мне, не обнял и не посмотрел мне в глаза.” – отметила я про себя.

-Боря, почему ты ни разу ко мне не пришел? – задала я мучавший меня вопрос.

Было видно, как он замер, но только на мгновение. Со спины я заметила, как напряглись его плечи. Но он тут же взял себя в руки.

-Жень, ну что ты? Зачем мужику ходить в этот ваш, как его? Абортарий? Ну, совсем мне не место в таком заведении, – ответил через плечо, не оборачиваясь.

-Да?! А мне, значит, место? -вскипела в один миг, не успев даже сообразить, зачем я ему это говорю.

Борис выпрямился, но не обернулся. Помолчал немного и процедил сквозь зубы:

-Ладно, ты отдыхай, а я пойду сам себя покормлю. Яичницу пожарю.

И вышел из комнаты.

Ну, а что? Все правильно. Я же не из роддома с малышом вернулась. Я только что убила нашего ребенка. Никаких слов поддержки не достойна и чувствую себя при этом полной дрянью.

Нет, надо как-то успокоиться и взять себя в руки. Я откинулась на подушку и закрыла глаза, пытаясь найти в себе хоть какие-то душевные силы.

-Мам, а я здесь.

Нет, только не это. Опять глюки. Неужто, и впрямь, схожу с ума?

-Я с тобой.

Это уж слишком. Я открыла глаза, чтобы убедить себя в том, что мне просто все послышалось. В комнате никого не было. Вздохнув с облегчением, встала и подошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. Надо помириться с Борисом. Муж, все-таки.

-Мама, привет!

В зеркальном отражении из-за моего плеча высунулся рыжий конопатый мальчуган. Он улыбался и приветственно махал мне рукой.

-Привет, – машинально ответила я, – ты кто?

-Я -Антон.

-Что ты там делаешь?

-Тебе же плохо? Кто-то, ведь, должен тебя поддержать.

-А почему ты?

-Потому что я – твой сын.

Сознание окончательно покинуло меня, я грохнулась в обморок.

Продолжение следует…